Сайт продается, подробности: whatsapp telegram
Скачать:PDFTXT
Серебряная ива

страсти, раскаленной добела,

Оба мы еще не понимали,

Как земля для двух людей мала,

И что память яростная мучит,

Пытка сильных – огненный недуг! —

И в ночи бездонной сердце учит

Спрашивать: о, где ушедший друг?

А когда, сквозь волны фимиама,

Хор гремит, ликуя и грозя,

Смотрят в душу строго и упрямо

Те же неизбежные глаза.

1909

* * *

Шелестит о прошлом старый дуб.[8]

Лунный луч лениво протянулся.

Я твоих благословенных губ

Никогда мечтою не коснулся.

Бледный лоб чадрой лиловой сжат.

Ты со мною. Тихая, больная.

Пальцы холодеют и дрожат,

Тонкость рук твоих припоминая.

Я молчал так много тяжких лет.

Пытка встреч еще неотвратима.

Как давно я знаю твой ответ:

Я люблю и не была любима.

Февраль 1911

* * *

Бесконечное жениховство Николая Степановича и мои столь же бесконечные отказы, наконец, утомили даже мою кроткую маму, и она сказала мне с упреком: «Невеста неневестная», что показалось мне кощунством. Почти каждая наша встреча кончалась моим отказом выйти за него замуж.

Анна Ахматова. Из «Записных книжек»

* * *

То ли я с тобой осталась,

То ли ты ушел со мной,

Но оно не состоялось,

Разлученье, ангел мой!

И не вздох печали томной,

Не затейливый укор,

Мне внушает ужас темный

Твой спокойный ясный взор.

1909

* * *

На столике чай, печения сдобные,

В серебряной вазочке драже.

Подобрала ноги, села удобнее,

Равнодушно спросила: «Уже?»

Протянула руку. Мои губы дотронулись

До холодных гладких колец.

О будущей встрече мы не условились.

Я знал, что это конец.

9 ноября 1910

Киев

* * *

Жарко веет ветер душный,

Солнце руки обожгло,

Надо мною свод воздушный,

Словно синее стекло;

Сухо пахнут иммортели

В разметавшейся косе.

На стволе корявой ели

Муравьиное шоссе.

Пруд лениво серебрится,

Жизнь по-новому легка…

Кто сегодня мне приснится

В пестрой сетке гамака?

Январь 1910

Киев

* * *

Синий вечер. Ветры кротко стихли,

Яркий свет зовет меня домой.

Я гадаю: кто там? – не жених ли,

Не жених ли это мой?..

На террасе силуэт знакомый,

Еле слышен тихий разговор.

О, такой пленительной истомы

Я не знала до сих пор.

Тополя тревожно прошуршали,

Нежные их посетили сны.

Небо цвета вороненой стали,

Звезды матово-бледны.

Я несу букет левкоев белых.

Для того в них тайный скрыт огонь,

Кто, беря цветы из рук несмелых,

Тронет теплую ладонь.

Сентябрь 1910

Царское Село

СТАРЫЙ ПОРТРЕТ

А. А. Экстер

Сжала тебя золотистым овалом

Узкая, старая рама.

Негр за тобой с голубым опахалом,

Стройная белая дама.

Тонки по-девичьи нежные плечи,

Смотришь надменно-упрямо;

Тускло мерцают высокие свечи,

Словно в преддверии храма.

Возле на бронзовом столике цитра,

Роза в граненом бокале…

В чьих это пальцах дрожала палитра,

В этом торжественном зале?

И для кого эти жуткие губы

Стали смертельной отравой?

Негр за тобою, нарядный и грубый,

Смотрит лукаво.

Осень 1910

Киев

* * *

Я написала слова,

Что долго сказать не смела.

Тупо болит голова,

Странно немеет тело.

Смолк отдаленный рожок,

В сердце все те же загадки,

Легкий осенний снежок

Лег на крокетной площадке.

Листьям последним шуршать!

Мыслям последним томиться!

Я не хотела мешать

Тому, кто привык веселиться.

Милым простила губам

Я их жестокую шутку…

О, вы приедете к нам

Завтра по первопутку.

Свечи в гостиной зажгут,

Днем их мерцанье нежнее,

Целый букет принесут

Роз из оранжереи.

Октябрь 1910

Царское Село

БЕРЕЗЫ[9]

…Таких берез еще никто не видел. Мне страшно их вспоминать. Это наваждение. Что-то грозное, трагическое, как «Пергамский алтарь», великолепное и неповторимое. И кажется, там должны быть вороны. И нет ничего лучше на свете, чем эти березы, огромные, могучие, древние, как друиды, и еще древней. Прошло три месяца, а я не могу опомниться, как вчера, но я все-таки не хочу, чтобы это был сон. Они мне нужны настоящие.

Анна Ахматова. Из «Записных книжек»

<<1959–1961>>

* * *

В промежутки между грозами,

Мрачной яркостью богатые,

Над притихшими березами

Облака стоят крылатые.

Чуть гроза на запад спрячется

И настанет тишь чудесная,

А с востока снова катится

Колесница поднебесная.

1910-е годы

Слепнево

Записала на Илью в Комарове

1961

* * *

И скупо оно и богато,

То сердце – богатства таи!

Чего ты молчишь виновато,

Глаза б не глядели мои…

1910-е годы

Царское Село

* * *

Не смущаюсь я речью обидною,

Никого ни в чем не виню…

Ты кончину мне дашь не постыдную

За постыдную жизнь мою.

1910-е годы

* * *

И через все, и каждый миг,

Через дела, через безделье

Сквозит, как тайное веселье,

Один непостижимый лик.

О Боже! Для чего возник

Он в одинокой этой келье?

1910-е годы

* * *

Сочтенных дней осталось мало,

Уже не страшно ничего,

Но как забыть, что я слыхала

Биенье сердца твоего?

Спокойно знаю – в этом тайна

Неугасимого огня.

Пусть мы встречаемся случайно

И ты не смотришь на меня.

1910-е годы

* * *

Угадаешь ты ее не сразу

Жуткую и темную заразу,

Ту, что люди нежно называют,

От которой люди умирают.

Первый признак – странное веселье,

Словно ты пила хмельное зелье,

А второйпечаль, печаль такая,

Что нельзя вздохнуть, изнемогая,

Только третийсамый настоящий:

Если сердце замирает чаще

И горят в туманном взоре свечи,

Это значит – вечер новой встречи…

[Ночью ты предчувствием томима:

Над собой увидишь Серафима.

А лицо его тебе знакомо…

И накинет душная истома

На тебя атласный черный полог.

Будет сон твой тяжек и недолог…

А наутро встанешь с новою загадкой,

Но уже не явной и не сладкой,

И омоешь пыточною кровью

То, что люди назвали любовью.

1910-е годы

ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ

1

Подушка уже горяча

С обеих сторон.

Вот и вторая свеча

Гаснет, и крик ворон

Становится все слышней.

Я эту ночь не спала,

Поздно думать о сне…

Как нестерпимо бела

Штора на белом окне.

Здравствуй!

2

Тот же голос, тот же взгляд,

Те же волосы льняные.

Все как год тому назад.

Сквозь стекло лучи дневные

Известь белых стен пестрят…

Свежих лилий аромат

И слова твои простые.

1909 или весна 1910

* * *

Я не люблю цветы – они напоминают

Мне похороны, свадьбы и балы,

Для ужина накрытые столы

. .

Но лишь предвечных роз простая красота,

Та, что всегда была моей отрадой с детства,

Осталась и досель единственным наследством,

Как звуки Моцарта, как ночи чернота.

1910-е годы

Царское Село

* * *

Если в небе луна не бродит,

А стынет – ночи печать

Мертвый мой муж приходит

Любовные письма читать.

В шкатулке резного дуба

Он помнит тайный замок,

Стучат по паркету грубо

Шаги закованных ног.

Сверяет часы свиданий

И подписей смутный узор.

Разве мало ему страданий,

Что вынес он до сих пор?

1910-е годы

* * *

В год своего замужества (апрель 1910-го), прощаясь со старой жизнью и уверив себя, что Гумилев – ее судьба, Анна уничтожила не только детские стихи, но и переписку. По чистой случайности сохранились лишь десять писем к Сергею фон Штейну, мужу ее старшей, рано (в 1 не эти полудетские письма, мы почти ничего и не узнали бы о необычайно важной в судьбе Анны поре: от лета 1905-го до весны 1910-го.

Анна Ахматова – Сергею фон Штейну

1

1906 г., Киев

Мой дорогой Сергей Владимирович…

Ваше письмо бесконечно обрадовало меня… тем более что более одинокой, чем я, даже быть нельзя… Хорошие минуты бывают только тогда, когда все уходят ужинать в кабак или едут в театр, и я слушаю тишину в темной гостиной… Ко мне здесь все очень хорошо относятся, но я их не люблю. Слишком мы разные люди. Я все молчу и плачу, плачу и молчу. Это, конечно, находят странным…

С августа месяца я день и ночь мечтала поехать на Рождество в Царское к Вале, хоть на три дня. Для этого я, собственно говоря, жила все это время

И вот Андрей объяснил мне, что ехать немыслимо, и в голове такая холодная пустота

У меня невроз сердца от волнений, вечных терзаний и слез. После Валиных писем я переношу такие припадки, что иногда кажется, что уже кончаюсь.

Может быть, глупо, что я Вам это говорю, но хочется быть откровенной и не с кем…

Ваша Аня

2

1906 г., Киев.

…Знаете, милый Сергей Владимирович, я не сплю уже четвертую ночь. Это ужас, такая бессонница

если бы Вы видели, какая я жалкая и ненужная. Главное, ненужная, никому, никогда. Умереть легко. Говорил Вам Андрей, как я в Евпатории вешалась на гвоздь и гвоздь выскочил из известковой стенки? Мама плакала, мне было стыдно – вообще, скверно…

Стихов я не пишу. Стыдно. Да и зачем?

Ваша Аннушка

3

31 декабря 1906 г., Киев

…Все праздники провела у тети Вакар, которая меня не выносит. Все посильно издевались надо мной, дядя умеет кричать, не хуже папы, а если закрыть глаза, то иллюзия полная. Кричал же он два раза в день: за обедом и после вечернего чая…

…Я буду на днях сниматься. Прислать Вам карточку?

Аня

P.S. Тысяча пожеланий на Новый Год.

4

<<Январь 1907 г.>>, Киев

Милый Сергей Владимирович.

Может быть, и Вы больны, что так упорно молчите. Я кончила жить, еще не начиная. Это грустно, но это так. Где Ваши сестры? Верно, на курсах, о, как я им завидую. Уж, конечно, мне на курсах никогда не бывать, разве на кулинарных…

Я верю, что Вы хороший, настоящий друг, хотя Вы как никто знаете меня.

Ecrivez.[10]

Аня

5

2 февраля 1907 г., Киев

Милый Сергей Владимирович… я решила сообщить Вам о событии, которое должно коренным образом изменить мою жизнь… Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Степановича Гумилева. Он любит меня уже 3 года, и я верю, что моя судьба быть его женой. Люблю ли его, я не знаю, но кажется мне, что люблю. Помните у В. Брюсова:

Сораспятая на муку,

Враг мой давний и сестра,

Дай мне руку! дай мне руку!

Меч взнесен. Спеши. Пора.

И я дала ему руку, а что было в моей душе, знает Бог…

Не говорите никому о нашем браке. Мы еще не решили, ни где, ни когда он произойдет. Это – тайна, я даже Вале ничего не написала.

Ваша Аня

P.S. …Не издает ли А. Блок новые стихотворения – моя кузина его большая поклонница.

Нет ли у Вас чего-нибудь нового Н. С. Гумилева? Я совсем не знаю, что и как он теперь пишет, а спрашивать не хочу.

6

<<февраль 1907 г.>>, Киев

Мой дорогой Сергей Владимирович, я еще не получила ответа на мое письмо и уже снова пишу. Мой Коля собирается, кажется, приехать ко мне – я так безумно счастлива. Он пишет мне непонятные слова, и я хожу с письмом к знакомым и спрашиваю объяснение. Всякий раз, как приходит письмо из Парижа, его прячут от меня и передают с великими предосторожностями. Затем бывает нервный припадок, холодные компрессы и общее недомогание. Это от страстности моего характера, не иначе. Он так любит меня, что даже страшно. Как Вы думаете, что скажет папа, когда узнает о моем решении? Если он будет против моего брака, я убегу и тайно обвенчаюсь с Nicolas…

Скорее бы кончить гимназию и поехать к маме. Здесь душно!..

Целую Вас, мой дорогой друг.

Аня

7

11 февраля 1907 г., Киев

Мой дорогой Сергей Владимирович…

сегодня Наня[11] купила II-й сборник стихов Блока. Очень многие вещи поразительно напоминают В.Брюсова. Напр., стих. «Незнакомка», стр.21, но оно великолепно, это сплетение пошлой обыденности с дивным ярким видением. Под моим влиянием кузина выписывает «Весы», в этом году они очень интересны… Если бы Вы знали, мой дорогой Сергей Владимирович, как я Вам благодарна за то, что Вы ответили мне. Я совсем пала духом, не пишу Вале и жду каждую минуту приезда Nicolas. Вы ведь знаете, какой он безумный, вроде меня…

Аня

8

Киев, 13 марта 1907 г.

Мой дорогой Сергей Владимирович, я прочла Ваше письмо, и мне стало стыдно за свою одичалость. Только вчера я достала «Жизнь человека», остальных произведений, о которых Вы пишете, я совсем не знаю. Мне вдруг захотелось

Скачать:PDFTXT

страсти, раскаленной добела, Оба мы еще не понимали, Как земля для двух людей мала, И что память яростная мучит, Пытка сильных – огненный недуг! — И в ночи бездонной сердце